Среди крупных животных во время пожара нет тревоги или страха. Антилопы и газели спокойно продолжают пастись, даже когда он приближается.
Только оказываясь совсем рядом с огнем, животные разбегаются и в каком-нибудь месте проскакивают сквозь пламя. Потом, спустя какое-то время, они вновь ищут участки пепелища, где начинают появляться новые нежные побеги травы.
Несколько раз я был вынужден разводить огонь на ограниченной площади, на которой производился отлов. Делалось это по двум причинам. Во-первых, сгоревшая трава позволяла увидеть все, что могло служить препятствием для автомашины, — каменные глыбы, старые стволы, глубокие норы и — чего мы больше всего опасались при быстрой езде на «джипе» — низкие термитники.
Во-вторых, через две-три недели на пепелище уже вырастала низкая свежая трава, за которой приходили много животных, что нам и было нужно. Траву мы сжигали полосами, медленно двигаясь по наветренной стороне и через 30-50 метров раскладывая костры, которые быстро превращались в полосу огня. Для защиты нашего лагеря с животными от неожиданных пожаров мы скашивали и сжигали траву и кусты вокруг него в радиусе до 200 метров.
Однажды ночью я долго сидел перед своей хижиной и обдумывал работу на следующий день. Вдали появлялось и исчезало зарево. Примерно через час послышался странный шум. На огромной территории горела саванна. Огненная лента, похожая на стрелу, медленно поднималась по крутым склонам горы Кадам. Около 11 часов огонь достиг высохшего тропического леса. Давно уже не было дождя — пламя моментально охватило деревья и кусты. Огонь рвался вверх, на высоту нескольких десятков метров. Картина потрясала, но уничтожение прекрасного старого тропического леса вселяло ужас.